Мой милый край

Догорели последние звёзды вдали,
Предрассветные тени на поле легли...
Зарумянился бледный Восток.
А в опушке лесной меж кустами
Пробудился шалун ветерок.

И на крыльях помчался в широкую степь
Приказать, чтоб туман разорвал свою цепь
И, развеясь, для солнца лучистого
Дал дорогу пролить над цветами
Волны светлые блеска огнистого.

Вдруг!.. На ранней заре мелодично певуч
По пригорку, как змейка, спускается ключ
И невнятно лепечет в тиши
Лишь поэтам понятные сказки,
Только в этой прелестной глуши!

Для людей незнакомы тревога и гнёт,
Здесь свободная правда без горя живёт,
Словно солнце небес лучезарная...
Здесь не лгут хитрой женщины глазки
И неведома дружба коварная.

Осени строгой рукою
Снова затронулся лист...
И над притихшей рекою
Ветра уж носится свист...

Всё как-то мутно и серо,
Плещется скорбно река;
В сердце теряется вера,
В думах печаль и тоска...

Нет ни мгновенья без шума;
Словно и зол, и сердит,
Дождь спозаранку угрюмо
В крыши и в окна стучит;

Небо затянуто тучей,
Скутан туманами лес...
Стыдно и вспомнить о жгучей
Неге лазурных небес.

Только порою по зыбкой
Глади хладеющих вод
Робкой, нежданной улыбкой
Солнечный луч проскользнёт.

Ночи тёмны — точно вакса,
Стужа на заре;
Небо хмурится, как плакса, —
Осень на дворе...

Бог Эол аккорды строит
Больше в нижнем ре,
Блекнет лес, скрипит и ноет...
Осень на дворе...

Время ближе с каждым часом
К слякотной поре,
К клубам, раутам, танцклассам...
Осень на дворе...

Прочь купанье и уженье!..
Карточной игре
Настает опять «служенье» —
Осень на дворе...

Шапки теплые и шубы
У жида в ларе
Начинают скалит зубы —
Осень на дворе.

Плесень, сырость, нагноенье
В бедняка норе
Уж вступают во владенье...
Осень на дворе...

Вновь, страдающих чахоткой,
Ждет значок «умре»
И Харон с своею лодкой...
Осень на дворе...

Дровяник один, проказник,
Нос дерет горе:
Настает нам, дескать, праздник:
Осень на дворе...

Я помню ту ночь:
Мы сидели вдвоем;
У ног наших море
Безмолвно лежало.
Хотя в нашем сердце
Жизнь била ключом,
Мы оба, как море,
Невольно молчали.

Звезда за звездою
В объятия моря
Кидались, как будто
Сгорев от любви,
И море, в своём
Бесконечном просторе,
Им всем открывало
Объятья свои.

И думалось мне:
Если-б морем был я,
Я звёздочке только
Открылся-б одной, —
И вы тогда были-б,
Красотка моя,
Единственной, избранной
Звёздочкой той.

С летом промчавшимся стихли и грозы,
Лес обнаженный печально стоит.
Сорванный лист золотистой берёзы
Вихрь шаловливый высоко кружит...
Тучек по небу плывут вереницы
Меленький дождик кропит с вышины.
С криком прощальным уносятся птицы
С родины милой до ранней весны
Шепчут об осени старые ивы,
Чуя как будто приход холодов;
Взгляда не радуют сжатые нивы,
Говора песней неслышно жнецов.
В скирды высокие сложен дар Божий,
Хлебом душистым запахло кругом.
Милостью неба любуясь, прохожий
С чувством чело осеняет крестом.
Вдруг закипела у риги работа,
Частую дробь выбивают цепы;
С взрослыми там и ребяток без счёта,
Трудятся тоже, таскают снопы:
— Ну, мелюзга, подавай веселее!.. —
Шутят над ними кругом мужики:
— Вам за труды напекут посдобнее
В праздник лепёшек из свежей муки!..

(Из осенних мотивов)

Поры весенней нет уж песен,
Мрачна природа, мрачен ум…
И жизни мир давно мне тесен
Под гнётом горьких грёз и дум.

Вперёд стремлюсь, в дали манящей
Не видно проблесков зари...
Поблек вид юности изящный
И, потухают алтари...

Кругом невзгоды и тревоги,
Туманом всё мне облекли,
И дней святых былые боги
Лежат повержены в пыли!

Спадает лист. Поля грустны.
И я грустить весь день готов.
Так долго, долго до весны,
И до стрекоз, и до цветов.
Теперь на блекнущем лугу
У говорливых, светлых вод,
С ватагой детской не могу
Устроить шумный хоровод.

Моим друзьям не счесть помех:
То дождь, то ветра злой порыв.
И не звенит беспечный смех,
И опустел большой обрыв.
В обрыве прятались все мы,
Или венки садились плесть.
Ах, близко, близко до зимы!
А до весны и дней не счесть.

Мальчик, захлопни же дверь!
Шепчет ненастье: — приду...
Холодно птичкам теперь
В скучном, не ярком саду.
Голые никнут кусты.
Мошки не стали летать.
Клумбы и грядки пусты,
Пищи нигде не достать.

Полку устроим скорей
Здесь у тебя под окном.
Будем синиц, снегирей
Баловать вкусным зерном.
Будут они прилетать
В гости к тебе и ко мне
И щебетать, щебетать
Нам о далёкой весне.

Словно лысина в балете
Светит месяц над рекой,
Речка быстрая при свете
Вьётся чудной полосой.
Пахнет в воздухе цветами,
Средь безмолвной тишины
Луг пестреет полосами,
Как «Киркорова штаны».
На траве сидит козявка,
Безмятежно крепко спит,
Как на галстуке булавка,
Ярко светит и блестит.
Сидя близ реки на ветке,
Филин дико прокричал,
Словно тенор в оперетке —
С чувством, громко «ноту взял»!
Ночь тиха и нет в ней мрака,
Клонит мир ко сну,
Лишь вдали одна собака
Громко лает на луну.

(Правдивые истории)

Начался листопад. Уж сегодня с утра
Видел я из глубин золотого шатра,
Что деревья сплели над моей головой…
В быстром вихре кружась, шумный дождь золотой
Падать стал. Это было сегодня с утра.

Всё светлел и светлел надо мною шатёр,
А у ног настилался узорный ковёр.
Это было безумье! Смеялся весь лес,
Будто затканный светом далёких небес,
Пронизавших лучами сквозистый шатёр.

Я ловил, полный детских несбыточных снов,
Золотистые звёзды кленовых листов…
Завтра встань на заре: спать грешно, спать нельзя;
Ты пойми, листопад, листопад начался
И принёс вереницы младенческих снов.

Не забудь, их ловить на заре, поутру,
По шумящему в лес побежим мы ковру.
Я хочу, чтоб и ты посмотрела со мной
На безумье в лесу и на дождь золотой,
В час жемчужный, в час солнечных грёз поутру.

(Правдивые истории)

Над мною шатёр голубой,
Кругом меня поле без края...
Кивает мне рожь головой.
— Здорово, — кричу ей, — родная!

Глаза голубые цветов
Из ржи на меня смотрят ясно...
День целый бродить я готов:
Так здесь всё светло и прекрасно!

Травою межа заросла,
Душистою дикой рябиной
И вьётся по ржи до села
Раскрашенной ниткою длинной.

Иду, рожь целует меня,
Приветливо солнце смеётся...
И, как колокольчик звеня,
Песнь птички невидимой вьётся.

Жуков и шмелей шумный рой,
Встречая меня на дороге;
Жужжит мне: — постой же, постой!
Цветы обнимают мне ноги.

И я всё иду, всё вперёд...
Пред мной раздвигаются дали...
Легко. Спало время забот,
Забыл про свои я печали.

Осень. День сурово-мглистый
Сеет мглу студёных рос.
Грусть... А ты цветок душистый
Приколола в пряди кос.

Посмотри: над речкой ива
Низко клонится к земле,
И трепещет сиротливо
Лист поблёклый на стебле.

Дышит всё тоской глубокой
В море сумрачных картин.
Только астры одиноко
Домерцают средь лощин.

Ты же счастлива сердечно,
Шаловлива, весела...
Ведь, для юности беспечной
Непонятна эта мгла!

Люблю бубенчик — дар Валдая,
Люблю хороших лошадей;
Люблю, на тройке пролетая,
Смотреть на ширь родных полей.

Люблю я сельских ребятишек —
Белоголовых пострелят...
Босых, чумазых без штанишек,
Но, незапуганных на взгляд.

В полдневный зной в лесу смолистый
Люблю вдыхать я аромат;
Люблю над нивой золотистой
Смотреть на солнечный закат.

Люблю скакать я в праздник в поле,
Смотреть с седла на теплоход...
Люблю разгул кабацкой голи,
Визгливый бабий хоровод...

Люблю купаться на ночь в речке
И с ромом чай в постели пить;
Люблю в болоте без осечки
Трех разом уток подстрелить.

Горшок холодной простокваши
На перепутье уплетать
И у ядреной, бойкой Маши
На сеновале отдыхать!

Осень. Простившись с нарядом зелёным,
Лес пожелтел, и невесело в нём;
Серая птичка кружится над клёном, —
Знать, утомилась, прибита дождём.

Ближних берёз суетливо касаясь,
Медленно, тихо на землю летят
Листья, с верхушек древесных срываясь, —
Будто они умирать не хотят.

Ветер всё чаще поёт без заботы
Однообразную песню свою;
В дождик, среди кропотливой работы,
Стало трудней хлопотать муравью.

Холодно зайцу под елью косматой;
Пахнет валежником, мохом сырым;
Утром туман полосой сероватой
Тянется всюду свободно как дым.

Скоро заплачет вокруг непогода,
Снегом оденутся иглы сосны...
Досуг, — таинственный отдых природа
Щедро дарит до прихода весны.

Опустела долина;
Пожелтели листы;
Покраснела рябина;
Облетели кусты.

Холодней блеск Денни́цы*;
Ярче свет дальних звёзд;
Потянулись вдаль птицы
Из покинутых гнёзд.

Стекла в дачах разбиты;
Нет в них прежней красы;
Пожелтели ланиты;
Покраснели носы...

Опустели карманы;
Дачный лавочник лют...
И возов караваны
По дорогам ползут.

Примечание:
Денни́ца — в славянской мифологии индивидуальный образ утренней звезды, возвещающей начало дня.

Листья летят, устилают дорогу,
Словно, как золотом шитый ковер.
Сердце усталое чует тревогу,
Горькой слезою туманится взор...
Где вы, цветы ароматные лета
Яркая зелень кудрявых берёз?
Где вы, мечтанья свободы и света,
Сладкий мираж разлетевшихся грёз?

Тучи висят пеленою угрюмой,
С неба спускается мрачный туман,
Сердце терзается грустною думой:
В природе, как в моде всё тот же обман.
Птицы замолкли, в беседке сирени
Трели свои прекратил соловей,
Стали пустынны и сумрачны сени,
Гнёзда пустые висят меж ветвей.

Скрылись певуньи далёко, за море,
В теплые земли, в чужие края...
Там не страшны им ни холод, ни горе,
Там безопасна их будет семья.
Льются там песни, звучащие счастьем,
Песни те чудные, к счастью, манят...
Здесь же вороны, кружась пред ненастьем
Карканьем злобным лишь горе сулят.

Нависли тучи... Хмуро стало...
Мгновенья радостей прошли.
И чаще сердце застучало
Над замиранием земли.

В полях бесхлебных, как в пустыне,
Как на погостах — в деревнях,
Всё смолкло в горестной кручине,
Померкло всё в ненастных днях.

У багровеющего леса
Душа, тоскующая ждёт
И верит, вновь спадёт завеса
И время светлое придёт!

Осень приблизилась, солнце остыло,
Нет его летних горячих лучей;
С дровяником, знать, в стачку вступило:
И отдаёт в руки всех москвичей.

Жара ушла. Исчезла, наконец.
Весть по долине обнародовали гуси.
С дождей прохладных, выстроив дворец,
Блистали молнии под небесами Руси.

А вверх влекла, манила к себе высь,
Что даже камни примеряли крылья.
Всю ночь деревья, как с цепи рвались
И выли, и когтями землю рыли.

Ожил, взбодрился в долах горный лес,
Грозя стихией яблоням и грушам...
И радугу чудесную с небес,
Что дождь построил, новый день разрушил.

День тосклив, льёт небо слёзы
Об утрате летних дней...
И поникшие берёзы
Уронили лист с ветвей.

Скучно, грустно; вид не весел:
Сад забыт, запущен, пуст.
И паук тенет развесил
На погибших лилий куст.

Солнце светит безучастья
К погибающим цветам...
И надежд покоя счастья
Не даёт природа нам.

День тосклив, льёт небо слёзы
Об утрате летних дней,
И поникшие берёзы
Уронили лист с ветвей.

Скучно, грустно; вид не весел:
Сад забыт, запущен, пуст...
И паук намёт развесил
На погибший лилий куст.

Солнце светит безучастья,
К погибающим цветам...
И надежд покоя счастья
Не даёт природа нам.

(Из осенних песен)

В золотые сарафаны
Принаряжены ракиты.
По лугам ползут туманы,
Камыши дождём прибиты.
Словно слёзы золотые
0 мучительных потерях,
Помертвелые, сухие,
Листья падают на берег.
Гусь, поднявшись в позе строгой,
Крикнул вслед мне звонким басом...
Время в дальнюю дорогу
Диким уткам и бекасам.
Вон летят... Всё дальше, выше...
Добрый путь! Счастливой доли!
Нам уют родной под крышей,
Вам простор степных раздолий!

Осень. Лес стоит, как будто сонный...
Засыпай, и мой усталый дух!..
Только галок хор неугомонный
Беспокоит утомленный слух…

Но, ветвей поблекшие покровы
Шелестят чуть слышно надомной.
Здесь во всём царит покой суровый.
Где же ты, души моей покой?

Отчего ж, где спать природа может,
Не могу душою я уснуть?
Отчего же беспрестанно грудь
Червь мне ненасытный гложет?..

Если бы и мне, мой лес, счастливец сонный,
Сном твоим забыться удалось,
Чтоб не слышать жалоб, воплей, стонов,
Не видать страдания и слёз...

Осень. Лист пожелтел, облетели цветы,
Ветер с песней сердито гуляет...
Сад запущен и пуст, нет былой красоты,
Всё лишь грусть и тоску нагоняет.

Где вы чудные, белые ночи весны.
Аромат резеды, орхидей?
Где весенние, лучшие грёзы и сны,
И таинственный шёпот аллей?

Всё вернётся опять: чародейка весна
За зимою вослед принесётся,
Вновь цветы оживут, забушует волна,
Снова радостно сердце забьётся.

И весна принесёт наслажденье, любовь,
Вложит мощь в наболевшие силы
И украсит цветами прекрасными вновь
Позабытые всеми могилы.

Осень. День сурово-мглистый
Сеет мглу студёных рос.
Грусть... А ты цветок душистый
Приколола в пряди кос.

Посмотри: над речкой ива
Низко клонится к земле,
И трепещет сиротливо
Лист поблёклый на стебле.

Дышит всё тоской глубокой
В море сумрачных картин.
Только астры одиноко
До мерцают средь куртин.

Ты же счастлива сердечно,
Шаловлива, весела...
Ведь, для юности беспечной
Непонятна эта мгла!

Темнеет небо. Ночи мгла
Свинцовой тучей облекла…
Не видно звёздочек алмазных,
Не видно месяца лучей,
Лишь тускло на панелях грязных
Огни мерцают фонарей…

Свирепо воет вихрь холодный,
Дождь льёт и льёт… Беда тому,
Кто без пристанища голодный
По свету бродит в эту тьму…
Кто, затаив в груди рыданья,
У встречных просит подаянья!..

Беда тому, кто жизни путь
Свершает одинок на свете…
Не забывайте помянуть
В своих желаньях жарких, дети,
Всем сбыться призрачным мечтам
И, к Звёздным вход открыть Вратам!

(Подражание М. Ю. Лермонтову)

Тучки бездомные, нищие странники,
Быстро по синему небу вы носитесь.
Мчитесь вдаль, будто как я же, изгнанники,
Но, на ночлег никуда вы не проситесь;

Дружно сбираетесь вы по-над кручами,
Чтобы поутру вдаль всем разлететься… —
Мирно плывучими, даже ползучими
И некуда вам, бродяжки, не деться…

Пусть вас богато окрашенных красками
Ветер несёт над долиной Киргизской, —
Вы не знакомы, надеюсь, с участками…,
Как не знакомы, и с местной пропиской…

Ноктюрн первый:

Люблю небес я пурпур ясный,
Когда, закат свершая свой,
Светило дня лениво, страстно
Являет облик золотой;
Когда под шапкой огневой
Лес думы думает свои;
Когда недвижной пеленою,
Полна истомы и покоя,
Река не мчит свои струи...
Люблю я воздух, жгучий, знойный,
Полей отрадных ширь, простор;
Пернатых хор, живой и стройный,
Рой насекомых беспокойный
И всей природы разговор.

Ноктюрн второй:

Даже жалко, что ночь хороша,
Что так кротки на небе светила:
Если сердце любовь посетила
И слилась вдруг с душою душа, —
В этот миг безпредельного счастья
Целый мир — только в сердце одном,
И туманы, и холод ненастья,
И угрюмая тьма — нипочем...

Ноктюрн третий:

Померкли на западе краски заката,
Звезду за звездой зажигает зенит
И месяц-младенец, подобье ухвата,
На мир с умиленьем глядит.
Поэзией неба увлечься возможно,
Но здесь па земле «пробирает» мороз
И где-то, на скрипке фальшивя безбожно,
Ушей не щадит — виртуоз!..

Ноктюрн четвёртый:

Трепетно светит луна
Так же, как прошлого года;
Так же прекрасна она,
Так же роскошна природа.
Где-то поёт соловей,
Где-то мяукают кошки,
И у соседки моей
Так же открыты окошки.
Мирно работает ум,
Мысли далёко несутся...
Слышу, вдруг, визги и шум...
— Что там?.. Соседи дерутся!

Ноктюрн пятый

Трепетно светит луна,
Поле покрыто туманом
И ароматов волна
Пахнет жасмином, шафраном.
Где-то поёт соловей,
Где-то мяукают кошки,
И у соседки моей,
Маши, открыты окошки
Слушаю; голос знаком.
Шепчет: — мой ангел, мой душка!
Знаю. Сидит с женихом
Маша, шалунья, резвушка.

Ноктюрн шестой

Всё тихо так, всё мирно так кругом,
Так кротко ночь морозная сияет...
Но, что же мира нет во мне самом,
Зачем душа моя страдает?
Таинственным предчувствием полна,
Она дрожит в припадке опасенья...
Иль чаша ведь не выпита до дна
И нет от них нигде спасенья?

Ночи тёмны точно вакса,
Стужа на заре;
Небо хмурится, как плакса, —
Осень на дворе...

Бог Эол аккорды строит
Больше в нижнем ре,
Блекнет лес, скрипит и ноет...
Осень на дворе...

Время ближе с каждым часом
К слякотной поре,
К клубам, раутам, танцклассам...
Осень на дворе...

Прочь купанье и уженье!..
Карточной игре
Настает опять «служенье» —
Осень на дворе...

Шапки теплые и шубы
У жида в ларе
Начинают скалит зубы —
Осень на дворе.

Плесень, сырость, нагноенье
В бедняка норе
Уж вступают во владенье...
Осень на дворе...

Весь страдающий люд водкой,
Ждет значок «умре»
И Харон с своею лодкой...
Осень на дворе...

Дровяник один, проказник,
Нос дерет горе:
Настает нам, дескать, праздник:
Осень на дворе...

Свинцовых, серых туч громады
Плывут день целый в небесах,
И нет уже былой отрады
В полях, долинах и лесах.
Печален луг, глядит безмолвно:
Куда ни бросишь грустный взор, —
Везде сожгло пожаром словно
Земли зелёный весь убор.

И солнцем выжженная нива
Своим краснеющим ковром
Печально смотрит и тоскливо, —
Простор безжизненный кругом!
Объятый будто тайной думой,
Весёлый прежде и живой,
Теперь сердито лес угрюмый
Порой качает головой...

Прощайте, красные денёчки!
Придётся ль вновь вас увидать
И под покровом летней ночки
Хоть в грёзах светлых оживать?
Больная грудь на части рвётся,
И что ни день — слабей она, —
И с грустью тяжкой мне сдаётся
— Не для меня придёт весна!..

Словно лебеди легкокрылые,
Реют по небу тучи белые...
Пред зарей еще средь дремучего
Бора тёмного паром трепетным…
Волновались все, мутным саваном
Расстилались в даль….
Но, взошла заря, светом радостным,
Как расплавленным алым золотом,
На бор хлынула... И поднялся вверх
Дым—туман густой, забелел грядой
Туч узорчатых... И помчались вдаль
Тучи белые, словно лебеди легкокрылые,
Под дыханием, лобызанием
Ветра свежего, неустанного...
Мчатся, полные тихой радости,
Убаюканы светлой гордостью:
Мол не по лесу, по болотному,
Топко-мшистому колыхаются, —
По воздушному, безграничному
Океану их пролегает путь...
Долго-ль, коротко-ль, мчались по небу
Тучи белые под дыханием,
Лобызанием ветра свежего, неустанного.
Мчались, полные тихой радости,
Убаюканы светлой гордостью
Но, за радостью, но, за гордостью
Не заметили, как спустились вниз,
Как налились все влажной тяжестью,
Как заплакали слёзной речкою,
Слезной речкою неудержною...
Спохватились тут тучи бедные,
Оглянулись взад, ужаснулись, и… —
Уж опять они средь дремучего
Бора тёмного паром трепетным
Колыхаются,
Мутным саваном расстилаются...
Так, уж исстари такова судьба
Влаги облачной: от земли сырой
К небу светлому, с неба светлого
Вновь к земле сырой!

Еще так зелено,
Тепло и ароматно,
О чём-то шепчет
Тёмный лес
Бегущему ручью —
Любовно и невнятно,
Еще лазурен
Свод небес…

Еще так хорошо!
И розовые грёзы
Витают над землёй,
Как полночью дрема,
Но, в сердце сумрачно:
Там тяжкий гнёт
И слёзы, —
Там лютая зима!..

Там непроглядный мрак
И алый день не всходит
Улыбкой светлою
На хмурый небосвод…
И, бесприютная,
Печально дума бродит.
И ветер грустные
Напевы там поёт!

Там счастья вкруг
Всё ждёт…
И любящего взора…
Плюс обновления
Померкнувшим мечтам, —
Как санитарного
Надёжного надзора
Места помойных «ям» !..

Над водой глубокой, чистой,
С двух сторон стояли скалы,
И вода струей сребристой
Чёрный лик их отражаю.
Над водой глубокой, чистой,
Тучи чёрные бежали,
И в поверхности сребристой
Лик свой мрачный отражали.

Над водой глубокой чистой
Ярко молния сверкнула
И по глади серебристой
Красной змейкой промелькнула…
А вода стоит всё чистой,
И глубокой, и сребристой...

Эту воду вижу всюду
И всё верно отражаю.
Грозных скал миную груду,
Не бегу, а «пролетаю» ...
Надо, чтоб скала грозила,
Туча — дождь переносила,
Вспышкам надо угасать,
Ну, а мне…, — домой бежать!..

В безмолвии ночном, когда я одинокий
Сижу и сон от глаз, порой, бежит, —
Я мыслью уношусь к стране родной, далёкой
И грёза к ней стремительно летит.

Передо мной, как будто я волшебной силой
Перенесен в родимые края. —
Является твой образ — дорогой и милый,
Как встарь, в сиянье лучезарном дня.

Картины восстают: поля, леса родные...
Деревня... дом, построенный в глуши...
Я оживаю вновь и грозы прожитие
Не тяготят измученной души!

И мнится мне тогда — в минуты те забвенья, —
Что счастлив я — повеяло весной;
Воскресли лучших дней надежды и стремленья
И даль блестит мне яркою звездой...

Не долги только грёзы радужных видений:
Очнёшься — вновь безрадостная тьма,
В которой ряд годов, прошедших средь мучений,
Не выяснил сомнения ума...

И, развенчав отцов заветы и святыню,
Разбив кумиры юношеских лет, —
Лишь сердце обратил в бесплодную пустыню,
Где ни любви, ни веры больше нет!

То, что ночью мой ум так пугало, —
При сиянии яркого дня,
Всё бесследно и скоро пропало,
Призрак мрака оставил меня!
Золотистым блистая отливом,
Долгожданное утро взошло,
И, в величье своем горделивом,
Свет и радость нам всем принесло...

Всё, что в недрах земли и снаружи
Силы, полные жизни, таит,
Что не сковано вечною стужей, —
Утро ярким лучом озарит...
И забытого счастья картины
Пронесутся невольно в уме:
Вот — родимые сердцу долины,
Вот — идёт молотьба на гумне...

В деревнях, если летнее время,
Подымается рано народ;
Для него труд тяжелый — не бремя,
Был-бы только хорош умолот...
Утро пышет, роскошно сияя,
Отрешимся-ж от мрачных мы дум;
Отдохнет пусть, лишь радость вкушая,
Наш больной и измученный ум!..

В старый парк с победным шумом
Солнце входит, — всё в лучах...
Парк всю зиму был угрюмым,
С снежной шубой на плечах.

В нём побегать детям сладко, —
Воля, песни, смех и крик;
В роще, рядышком палатка,
Где рыбак живёт, старик.

Ароматом утро дышит...
В вешнем воздухе тепло;
Луг в цветах, как бархат вышит,
А озёра, как стекло…

Где навес листвы узорен,
Берег сух и невысок, —
Кто-то птичкам много зёрен
Утром бросил на песок...

Уголок есть в этом парке,
Где вчера, — в тени берёз, —
Точно струнный звон гитарки,
Я подслушал хор стрекоз...

Венцом из коралла
Волшебно украшен
Сгорающий день.
На землю упала
От облачных башен
Лазурная тень.

Как дым серебристый,
Воздушно белеет
Плавучий туман...
И ветер душистый
Таинственно веет
Над зыбью полян.

Из веси далёкой
Несётся призывом
Малиновый звон,
И с лаской глубокой
К селеньям и нивам
Спускается сон.

Колокольчики-бубенчики,
Золотых ромашек венчики,
И кругом луга...
В небе утро разгорается
И по травам рассыпаются
Росы-жемчуга.

Облака увидев алые,
На реке русалки малые
Спрятаться спешат...
Утро свежее, росистое,
И далёко голосистые
Петухи кричат.

И с улыбкой беззаботною,
Над травой еще дремотною,
Взгляд куда ни кинь, —
Словно маленькие птенчики,
Колокольчики-бубенчики,
Каждый: — динь, динь, динь...

(Путешествия в горах)

Я лежу!..
Да — лежу, на траве я лежу
И гляжу
В небеса!..
Воздух — чист и пахуч,
У подножья берез —
Вьётся ключ...
Чудеса! —

Я растроган до слёз...
Вынимаю платок и гляжу!
Я гляжу на межу, где лежу,
На соседний цветок,
На осу...

Целый день,
Как тюлень,
Ковыряя в носу, —
Всё лежу...
Да гляжу
В небеса!..

Воздух — чист и пахуч.
У подножья берёз —
Вьётся ключ...
Чудеса!..

Я растроган до слез!
Вынимаю платок и.… гляжу!
И т. п., и т. д.

Покой и мир над нивой.
Лишь ветром иногда
Волну по ней прогонит
Без шума и следа.

Меж золотых колосьев,
Виясь, как мотыльки,
С сафирными крылами,
Синеют васильки;

Поповники, ромашки
С приподнятым лицом —
Как звёзды золотые
С серебряным венцом;

Все в листьях изумрудных,
Вдоль по меже сырой,
Сияют незабудки
Весёлой бирюзой;

Головки красной кашки
Пристроились к ним в ряд —
В листках своих пятнистых
Рубинами глядят.

Глубок покой над нивой...
А солнце с вышины
На всё глядит с любовью
Средь этой тишины.

(Путешествия в горах)

Туда! Туда! К вершинам гор,
Где реет лишь орёл один,
Чтоб вместе с ним я бросить взор
Оттуда мог во мрак один!
Туда! Наверх зубчатых скал,
Где грозный водопад ревёт,
С высот свергаясь вниз, в провал:
Свободы песню он поёт.

Скорей идём туда, друзья,
Где дремлет мощный, горный лес
С ним обнимусь, как с братом, я
Под самым куполом небес.
Туда! Наверх, где воздух чист,
Где лживых фраз и злобы нет;
Где правду шепчет каждый лист,
Где ярче самый солнца свет.

Идём туда! Там будем мы
Свободно грудью всей дышать,
Как узник, беглый из тюрьмы,
Ущелья песнью оглашать
Туда, друзья, на высоту
В полёте гордых, вольных дум!
Природы светлой красоту
Впивать там будет жадный ум.

Остудит мшистая скала
Нам гневом дышащую грудь,
И взмах орлиного крыла
Укажет, к счастью, верный путь.

(Путешествия в горах)

Устали? Сядем отдохнуть:
Подъём тяжёл и путь далёкий;
Назад заманчиво взглянуть,
Где мы уж шли, в провал глубокий.

Вот монастырь внизу стоит,
Как детский домик глубь какая!
Вкруг тихо: лист не шелестит,
И ветка не трещит сухая.

Здесь мы одни: души живой
Здесь близко нету до подножья;
От нас далёко мир людской
С его безумием и ложью.

Здесь вольно дышит грудь моя,
Вот кабана хрюк слышен дикий...
Нет, не в свинарнике же я? —
Вон сколько спелой земляники.

Что?.. Отдохнули? Так вперёд!
Прими-ка нас Манас могучий
На свой изогнутый хребет,
Не закрывай вершины тучей!

(Путешествия в горах)

Я вновь среди полей... и, как душе приятно!
Как в детские года, резвиться я готов;
И воздух грудь моя впивает жадно;
Спадают с плеч все тягости годов.

Как я сроднился с этой картиной:
Как золото, блестит ячмень островершинный;
С ним рядом на гору кудрявого овса
Светло-зелёная взбегает полоса.

Волнистой ржи я слышу шёпот строгий;
В ней вижу глазки я голубеньких цветков;
Вот жёлтая ромашка вьётся вдоль дороги,
Мелькают парочки знакомых мотыльков.

Как воздух ум живит! Я слышу запах хлеба;
Трещат кузнечики и веет ветерок...
Ужель я мальчик вновь? Да!.. Взор впери́в вглубь неба,
Я радостно смеюсь, что молодость сберёг!

Среди забытья мелких огорчений,
Среди калек, не знавших юных дней,
Средь модных дум, в борьбе подавленных стремлений —
Душа моя горит, чем дольше, тем сильней.
ьней.

(Путешествия в горах)

Полдневным зноем дышит степь.
Стоят с поникшей головою
Хлеба, цветы; и дремлет цепь
Высоких гор под синевою.
Сияньем солнечным залит
Знакомый хутор, как в пожаре.
Недвижно всё. Табунщик спит
В тени ракит, как в будуаре.

Не ропщут листья тополей;
Не слышно из деревни лая.
Лишь хор кузнечиков слышней,
Да речка плещется сверкая.
Как воздух сух, недвижен, жгуч!
Природа лени сном почила.
Меня пронзает солнца луч,
Как меч святого Михаила.

Блаженство — в тень густых кустов,
В траву, где посырей, забраться,
И ходом белых облаков
Сквозь окна веток любоваться...
Иль в речке тело освежать
Струею светлой и холодной
И дол лесистый оглашать,
И горы песнею свободной.

(Путешествия в горах)

Покой и мир над нивой.
Лишь ветер иногда
Волну по ней прогонит
Без шума и следа.
Меж золотых колосьев,
Виясь, как мотыльки,
С сапфирными крылами,
Синеют васильки;

Поповники, ромашки
С приподнятым лицом —
Как звёзды золотые
С серебряным венцом;
Все в листьях изумрудных,
Вдоль по межи сырой,
Сияют незабудки
Весёлой бирюзой;

Головки красной кашки
Пристроились к ним в ряд —
В листках своих пятнистых
Рубинами глядят.
Глубок покой над нивой...
А солнце с вышины
На всё глядит с любовью
Средь этой тишины.

(Путешествия в горах)
Почила ночь над Чуйскою долиной,
Как одалиска, чар любви полна.
Луна взошла над дальнею вершиной
И смотрит вниз спокойна и бледна.

В её лучах колеблются виденья:
Как грёзы сердца, лёгкою толпой
Они скользят без звука и волненья
Над отдыхающей от бед дневных землей.

Под тенью тополей, облитых лунным светом,
Безмолвные синеют хутора...
А за холмом, парчой серебряной одетом,
Чернеет мрачная заснувшая гора.

И тихо всё... Лишь голоса природы
Мне отзвуки неясные слышны:
Лягушки квакают, чуть слышно шепчут воды,
И вверх плывут «курения земли».

И мирно всё... Моя-ж душа в волненье;
В ней вьётся вихрь желаний, дум, страстей...
И беспокойней мысль к безвестному в стремленье,
А сердце ждёт любви и новых ждёт гостей.

В ту ночь природа пела гимн любовный
И лунные лучи в ответ звенели ей
Мелодией то чистой, то греховной,
И тот-же гимн звучал в душе моей.

Ночь настала; свет луны
Тихо светит с вышины.
Луч бросая кое-где,
Отражая лик в воде.

Вся природа, нежась спит,
Ветер воду чуть рябит…
По долам ночная мгла
Дымкой сизою легла.

А в низине, средь полей,
По камням бежит ручей.
Золотистою змеёй
Исчезая за горой.

И по берегу реки
Тихо шепчут тростники.
И поёт среди ветвей
Чудно-дивно соловей

Люблю весною ранней лес,
Прозрачной дымкою одетый,
Голубоватый свод небес,
На землю льющий волны света...

Люблю я розовый рассвет,
Люблю багряный час заката,
Цветов весенних нежный цвет
И воздух полный аромата…

Люблю певцов весенний хор
И соловьиный страстный рокот,
Разлива вешних вод простор,
Трав изумрудных лёгкий шёпот;

Богатых мутною водой
Ручьёв немолчное журчанье,
Былинки каждой прозябанье —
Люблю я раннею весной…

Но, в душных города стенах,
Неся забот докучных бремя,
Весны чарующее время
Я вызываю лишь в мечтах.

Глухие пламенные годы,
Как кони встали на дыбы.
Лицо желанное свободы
Подобно облику судьбы!
Пусть веет тягостною тайной
Событий страшных череда,
Нет, перед прошлым не случайно
Легла железная черта.

Что до того, — что будет с нами?
Мы — лёгких облаков стада…
Но, голубеющими снами
Нам не упиться... никогда.
Кольцо событий размыкая,
Встают и Запад, и Восток,
И от гигантского Китая
Многомиллионный топот ног.

Грядущий день багрян и страшен,
И сквозь туман, из синей мглы
Кричат орлы кремлевских башен,
Кричат железные орлы.
Нам сквозь сверканье грозовое
Гремит сильнее всех поэм:
— Мы, всё-таки свой мир построим,
Кто был ничем, — тот станет всем!

Прощаясь друг с другом, мы рук не ломали,
В отчаянье слёзы не лили с тобой,
Ни лживых обетов, ни клятв не давали,
Довольные каждый своею судьбой.
Позор свой ты скрыла под маской искусной,
В лице твоём не было тени стыда;
Казалось, была ты не только не грустной,
Но даже развязно-веселой тогда.
Я сам растворил тебе двери, и годы
Теперь отделяют тебя от меня;
Зачем же, порою, в часы непогоды,
В ненастье дождливого, серого дня —
Мне слышатся часто глухие рыданья,
И в дверь мою ветер холодный сквозить,
И та, с кем не жду я, в разлуке, свиданья,
Теперь предо мною с упреком стоит...
И что-то безумно и страстно жалея,
Не в силах печали своей превозмочь,
Ночник свой тогда я тушу поскорее,
И долгой мне кажется тёмная ночь.

Я сижу на песке; рядом — тёмная тень;
В двух шагах от меня лижет берег река;
Первый утренний иней забрызгал плетень —
Перламутром горит на бортах челнока.
Чуть синеет вдали за рекою лесок.
На воде — никого, на земле — ни души...
Только я, моя тень, бело-серый песок,
Да на той стороне — шелестят камыши.

Вспоминаю —
Здесь когда-то, поднимая дикий гам,
Я и два родных мне брата бойко строили «вигвам».
Голубели иммортели, устилая мягкий склон;
Журавли вверху летели, посылая трубный звон;
Бросив трёпанные книжки в шелестящую траву,
Я и младшие братишки сны видали наяву:
Здесь, играя в «Робинзона», мы доили «диких коз»;
Здесь, преследуя «бизона», в кровь расквашивали нос:
И, измазав наше тело, мокрым илом и песком,
Шли вершить «ночное дело» за таинственным леском;
С жёлтых тыкв срывали скальпы, плыли в лодке на «Норд-ост»,
Переваливали «Альпы», проходили «Чёртов мост» ...
Из языческой неволи уплывали на доске
И, набегавшись до боли, засыпали на песке.
Голубели густо дали, и пугая, и маня...
Вечерами крепко драли и братишек и меня.

Я сижу на песке: рядом — тёмная тень;
В двух шагах от меня лижет берег река;
Первый утренний иней забрызгал плетень —
Перламутром горит на бортах челнока.
Вспоминаю, что было; болею душой,
Обнимаю глазами опушку леска,
И, ей-Богу, мне жалко — зачем я «большой»?
И в усталую душу стучится тоска.

Над травами лесной поляны
И над рекой —
Плывут прозрачные туманы
Легко-легко.

И вот уже зарозовели
Вода, камыш...
Какая сказочная прелесть!
Какая тишь!

А выше, у лесной опушки,
Как на стене,
Деревьев острые верхушки
Встают в огне.

И вдруг, над дремлещею чутко
Прохладой вод —
Стремительно просвищет утка,
И — пропадёт...

Ах, утро! На одно мгновенье
Ты встанешь мне...
Картинкой вдруг из «Пробужденья»
Далёких дней.

Лунная ночь над землёй опрокинула щит,
Часто унизанный искрами звёздных огней...
Хор полуночный кузнечиков в поле трещит,
Сердце смирилось и грудь задышала вольней.
Длинные тени в садовых аллеях легли,
Словно гиганты тут мирный раскинули стан,
Озеро блещет стальной полосою вдали
И над водою клубится прозрачный туман.

Реет незримо богиня отрадного сна,
Здесь на земле и в бездонном эфире небес...
Мысль ожиданий несбыточных смутно полна,
Ждёшь не дождёшься каких-то волшебных чудес.
Хочется верить, что, свой покидая приют,
Выйдут русалки весёлой толпою из вод,
Выйдут на берег и вольную песнь запоют,
Доброго молодца пляской маня в хоровод.

Хочется слышать, как леший аукнет в лесу,
Видеть, как в избах дозором пройдёт домовой...
Воспринимать всей родимой природы красу
В образах сказки и вымыслах тайны живой.
Кротко над миром царит благодатная ночь...
Дремлет земля, улыбаясь, сквозь сон, небесам...
Скорбные думы невольно уносятся прочь,
Жаждешь чего-то... чего же — не ведаешь сам...

Здесь, на далёкой стороне,
Между холодными стенами,
Невольно вспомнились вдруг мне
Леса, с раздольными полями…

Густой, зелёный огород,
Где ярко рдеет мак пунцовый,
И мальчуган белоголовый
Сидит под вербой и поёт.

О чём поёт — и сам не знает,
А солнце весело сияет
В цветах черемухи душистой,
И птички голос серебристый,

Казалось, вторить песни той...
Край милый Родины святой!
К тебе теперь я пламенной душой,
Из этой комнаты угрюмой,
Несусь — крылатою мечтой!..

Покрыто небо занавеской,
Проходит день медлительным шажком.
А там, за тёмным перелеском,
Где пахнет жизнью деревенской,
Работой — потом, мужиком, —
Бежит, петляя день за днём,
Между кустов дорога змейкой, —
Веревочкой свивается река,
Где за рекою деревенька
Сидит на шее бугорка...

Глядит усталыми глазами,
Где в красный бархат закатился день.
Кряхтя, телеги под снопами
Плывут стадами лебедей.
Уж лес зарю задёрнул шторой
И на рябине не стрекочет дрозд,
В лесной глуши — неслышный шорох,
Луна лудит листву берез.

Не стук копыт в откос отлогий,
Густой туман над речкою застыл,
А у извилистой дороги
Ушами хлопают кусты.
Лежат распластанные пашни,
Щетина меж, толкушки комаров,
А город в вывесках раскрашенный, —
А в городе людской водоворот.

С утра начался славный день...
Играет солнце на лазури,
Не ищет сердце битв и бури,
С души слетает скорби тень.

В каком-то смутном полусне,
В полубреду, в истоме сладкой,
Мечта о счастье и весне
Слова любви твердит украдкой.

Как жадно хочется туда,
Где бодро дует ветер в поле,
Где в небе вольных туч стада,
Как в море флот, плывут на воле.

Где плещет речка в берега
Из зимней вырвавшись темницы,
Где прилетели на луга
И в первый раз щебечут птицы...

Покинут город, как тюрьму,
Умчаться пташкой легкокрылой,
Но скучно будет одному,
Так убежать с подругой милой.

Шутить, смеяться вместе с ней,
В любви признаться ей поспешней
И поцелуем праздник вешний
Скрепить сердечней и нежней.

Тихо тучи идут вереницею,
Смотрит месяц в пустынный овраг,
Даль то вспыхнет мгновенной зарницею,
То опять погрузится во мрак.
Тихой ночи о чём-то мечтается,
Поле бредит былой стариной.
Словно демона взор, загораются
Две звезды из-за тучи седой.

Вот высоко над степью широкою
Серой тучей прошёл он и стал.
Взор не блещет враждою жестокою,
Не грозится полям, как кинжал.
Звонким смехом когда-то сиявшее,
Отуманилось грустью чело,
Видно, на сердце, всё осмеявшее,
Этой ночью раздумье пришло.

Что ж глядишь ты, окутанный тучею?
Уж не счастья ли ты захотел?
И тоскою терзаешься жгучею,
И клянёшь свой проклятый удел?
Образумься! Стряхни сожаления, —
Плод весенних томлений и чар!
Слишком молод ты для примирения,
А для нового чувства ты стар!..

Как во поле, в лесочке,
На зелёном лужочке
Вырастали весною
Три веселых, три алых цветочка.
Мать-земля их лелеет;
Днём их солнышко греет,
И живою росою
Их поит... и баюкает ночка.

Что в лесу стало жутко?
Где-то гром гремит гулко...
И не слышат цветочки,
И не знают — стоят себе рядом...
Вот и вихрь стал крутится!..
Туча-мачеха мчится —
И во поле, в лесочке,
На зелёном лужочке
Замолотит—затопчет их градом!

Нет... беда миновалась —
Злая туча умчалась!..
И с горячею лаской
К деткам солнышко луч уронило;
Пчёлка к ним подлетела,
Песню деткам пропела,
Позабавила сказкой...
Глядь — и ночка уже наступила.

Голубым огонёчком,
Под зелёным листочком,
Светлячок им сияет;
Жук-ворчун загудел в путь-дорогу...
И зевнули цветочки...
А вдали, с тёмной кочки
Перепелица серая строго:
Спать пора, спать пора! — повторяет.

От разбуженной реки
Холодом рассветным тянет.
Звуки нежны и легки,
Солнце сердца не обманет.

Мягко зыблется вода,
И трещат в купальне сходни.
Утону я? Не беда,
Только, только не сегодня.

Будет нынче так светло,
Так блистательно и пышно!
В лодке брошу я весло,
Понесёт меня неслышно.

Буду думать о заре,
О моём челне дырявом,
О веселой мошкаре,
Что жужжит о чём-то травам…

Отмель. Ласковый песок.
Можно к ней, а можно — мимо.
Ты откуда, ветерок?
Расскажи мне о любимой!

Как хорошо здесь целый день,
Прохлада чудная и тень.
Я здесь ищу всегда покоя,
Спасаясь от дневного зноя.
Вот там во мраке, под скалой
Есть ключ со стылою водой,
Она струёю серебристой
Туда бежит из щели мшистой;
И я люблю смотреть на дно,
Как радугой блестит оно,
Когда лозу и ветви ивы
Качает ветерок игривый,
Колеблет мой зелёный кров,
И небо блещет меж листов
— Всё тихо... Лишь пчелы жужжанье
Одно порой прервёт молчанье...

Стоят леса суровые,
Угрюмые леса,
Дубовые, сосновые,
Земли родной краса.

Лишь снег да небо синее
Вокруг на них глядят
И сон их иглы инея
Любовно сторожат.

— Что снится вам, что чудится,
Леса, в глубоком сне?
Не снится ли, как трудится
Сельчанин по весне?

Не грезятся ль весёлые
Пиры и брашен звон,
Иль думы все тяжелые
Смущают вещий сон?..

... Молчат леса дремучие
В серебряной пыли,
Угрюмые, могучие,
Краса родной земли.