Из рога изобилия

Однажды видел я, как под моим окном
С веселой песней счастье проходило.
Его я не узнал и понял лишь потом,
Что мне его узнать так просто было!
Оно лишь миг один стояло близ меня.
Я всё глядел, понять его стараясь.
Во взоре я читал: — смотри — ведь это я!
Затем оно исчезло, улыбаясь.

Но вдруг я понял всё... И крикнув: — это ты,
О счастье?.. Вмиг я бросился скорее
За ним бежать... Увы!.. То были лишь мечты:
Оно умчалось ласточки быстрее.
Задумал я везде искать его с тех пор.
Зову его горячими устами,
За ним повсюду мой стремится жадно взор —
— Вернись ко мне! — молю я со слезами.

При взгляде на людей, которых каждый день
Мне видеть суждено, я замечаю
Сочувствие ко мне и сожаленья тень —
Вот всё, что я на свой вопрос, встречаю.
— Оставь же, наконец, надежду долгих лет, —
Сказал один: — бездельно ты блуждаешь.
Вернись скорей домой, задумчивый поэт,
Забудь о том, о чём давно мечтаешь.

Взгляни трезвей на жизнь, чтоб смысл её понять,
Узнай закон, что миром управляет:
Тому, кто видит счастье — им не обладать;
Счастливец же его не замечает!
Утехи жди от Муз, — какая в том беда,
Что видел ты, как счастье улетело!
Его увидеть тот не может никогда,
Чьё сердце овладело им всецело!

Совет межзвёздный средь развалин,
Судьбу планет определял:
— Юпитер — должен быть в опале
И чтобы больше не сиял;
Хоть Марса красный цвет спасает,
Однако ж «с-р-а-м», читая взад,
Совет, конечно, отчисляет
Его от родственных плеяд.
Уран в сознанье нашем тёмен…
— Зачем он есть? И для чего?
А потому, в решенье скромен,
Совет приветствует его.
С Венерой — мысленно согласье,
Но, для того она должна
Привлечь сюда, на одночасье,
Богов елея и вина.
Нептун мешает океанам
Хранить, в дремоте, флотам власть;
Ему, как прочим грубиянам,
Немедленно решаем: — Пасть!
Сатурн опасен, как причуда:
Причудлив времени закон!
Долой, долой его, покуда
Всех нас самих не грохнул он!
А от земного притяженья
Освободить, — ура! — Луну!
Пусть самостийно, без стесненья,
Прёт на эфирную волну.
Собак, что выли на светило, —
Повесить в духе «общих мест»,
И к петухам, чтоб не фартило,
Отправить солнце на насест!
Эпох подвластные закону,
Прославим фруктов мы житьё…
Приказ: — Немедленно Ньютону
Повесить яблоко своё!..
Пока в ночи совету бделось,
Сошла Востока пелена;
И солнце тихо загорелось,
И скрылась мёртвая луна.

На своде небесном полночной порой
Сияет созвездий таинственный рой,
Дорога небесная блещет.
Как много толпится там звёзд в вышине,
И будто все рядом, все вместе они,
А свет их так дружно трепещет!

Взирая на наши земные края,
Тесна лучезарная эта семья.
Но знаешь, что верст миллионы
Меж ними, и целые нужны века
Обмену лучей их, навстречу, пока
Они пробегут небосклоны.

Так точно, как звёзды на небе ночном, —
И души людей в нашем мире земном
Далёки порой друг от друга,
Хоть все мы телесно соседями тут;
На верст миллионы, хоть рядом живут,
Далёки супруг от супруга.

И сын от отца, и от матери дочь...
Далёки их души, как в звёздную ночь
Далёки светила в эфире.
Хоть все мы на плоскости будто одной,
Но, так же разрознены между собой,
В пижаме ли мы, иль в мундире...

(Правдивые истории)

Часть первая:
В жизни нет бесспорных правил...
Павел Глоба, морща лоб,
Благосклонно нам составил
Следующий гороскоп: —
Люди, так теперь, как прежде,
Предсказаньям доверяют;
А особенно надежде,
Если «благо» обещает...

Не раздумывая верьте:
Все пойдёт благополучно,
Все мы будем жить... до смерти,
Или весело, иль скучно;
Будем бедны, иль богаты;
Без дохода, иль с доходом;
Иль скупы, иль лысоваты,
Но, старее с каждым годом.

Будет то, что уж бывало:
Где удачи, где заботы...
Ротшильдов — их будет мало,
Много бедных без работы...
Будет безусловно голод,
Всюду, где не хватит хлеба;
Где нет дров, там будет холод;
Манна не повалить с неба...

Будут проливаться слёзы,
Средь различных бедствий света,
Будут в зимний день морозы,
Зной-же в продолженье лета;
Будут всюду нам встречаться
Нерешенные задачи
И везде чередоваться
Счастья дни и неудачи...

(Правдивые истории)
Часть вторая:
Всё проигрывать по клубам
Будем вплоть мы до рубахи;
Банки, с рвением сугубым,
Будут сочинять нам крахи;
В интернете пустословье
Будет фабрикою скуки;
Доктор нас лишить здоровья, «
Но, по правилам науки!..

В силу веских оснований.
От побоев будет больно...
Может этих предсказаний
Будет на сей раз довольно?
Чтобы не страдать без срока
Пред грядущею грозою —
Речи всякого пророка
Заменяйте «газводою» !..

Тучи в полночь, угрюмо смотря на Неву,
Над Васильевским Островом бродят.
Два гранитные сфинкса в бреду наяву
Разговор в это время заводят.
Ждём мы холода страшного этой зимой,
Но, Египта далёкого дети
Не спешат на прибрежье вдоль Нила домой, —
Им и здесь жить недурно на свете.

— Холод!.. Холод!.. — им слышится часто кругом,
Но, неведомо слова значенье.
Гривам каменным их Дед Мороз нипочём,
А гранитным сердцам — увлеченье:
— Что за новое, глупое слово пошло,
Да с прибавкой и вздохов, и стонов!..
Но мы будем новейшему веку на зло
Неподвижны, как в дни фараонов....

Нам хороший пример и в земных богачах,
Что с людской не знакомы нуждою...
Так беседуют сфинксы в фонарных лучах
Над холодною невской волною.
Да и правы, что им неподвижность мила.
С ними многих суждение схоже,
Чьи, как будто гранит, твердо-прочны дела,
В ком и сердце гранитное тоже...

Стихи стихотворца-бухгалтера)

У каждого из нас
Есть в жизни 10—ина
И наш брат бюрократ
Неважный госп—1.
Е—2 супругою
Обзавелся мужчина,
И смо—3—шь горевать
Есть множество причин.
Того гляди, увы,
Пойдёт 7-я большая,
А нынче како—8—ю
Свою питать?
В кармане не найду
Залежного рубля я,
А к мясу, говорят,
Нет приступу о—5…
Скорее, лег—4—хнёшься
От тревоги,
Чем проживешь в 100 —лице
Кое-как:
Долги, кредиторов
На—6 —вие...
О, боги!
Нам, бедным, не греш — 0
Вступать в законный брак!..

(Правдивые истории)

... Нежданно-негаданно для всех, вдруг к концу августа месяца выдался ясный и тёплый вечер. Полная луна ярко светила с безоблачного неба и отражалась блестящей полосой в большом озере, широко разлившемся среди густого сада.
... Группы вековых вязов и клёнов стояли вокруг него, словно таинственные стражники, и ни одна ветвь на них не колыхалась.
... Чарующая тишина разлилась вокруг; только из глубины тёмных аллей неслись мелодичные и таинственные звуки великолепной музыки, да ещё иногда слышно было, как неожиданно вспорхнет и забьется внезапно проснувшаяся птичка.
... Мы неслись в стремительном вальсе. Я обвил её грациозный стан и, восторженно глядел в её лучезарные глазки, чувствовал на своей щеке её горячее дыхание...
... Мы кружились... Мы летали… Боже, как же было нам обоим хорошо в эту минуту! И мы, не замечая времени…
... — Довольно! — наконец прошептала она мне на ушко… — здесь, в зале, уж слишком жарко!.. Давай-ка выйдем на улицу и немного охладимся!..
... Никем незамеченные, мы осторожно прошли на огромный балкон, сильно желая насладиться немногими минутами уединения...
... Да, это действительно была изумительно чудная ночь. Прохладный воздух освежал наши, раскрасневшиеся от счастья и вальса, лица. Из зала донеслись знакомые звуки «На сопках Манчжурии» …
... Я взглянул на неё.
... Ах, никогда еще она не была так хороша, как сегодня, в этот удивительный вечер!
... Полная луна бросала на неё свои трепетные матовые лучи; они, казалось, целовали её раскрасневшиеся щёчки и золотистым светом лились по роскошным каштановым локонам.
... Её белая нежная ручка покоилась в моей. Легким пожатием отвечала она на мои пламенные взгляды. Её голубые, как небесная лазурь, глаза с доверчивой любовью смотрели на меня.
... Я был счастлив...
... Но, вдруг, личико милой изменилось. Полные, коралловые губки её задрожали; слезинка, точно кристалл, повисла на её длинных, шелковистых ресницах; мускулы вокруг её детского ротика как-то судорожно стянулись; она глубоко вздохнула, вырвала свою руку из горячего пожатия моей…
... Неожиданно, порывисто отвернулась, уткнулась своим ангельским личиком в кружевной носовой платок и.. и.. и.. и.… громко зачихала...

Звезда блестит на покрывале ночи,
Луна горит в эфирной вышине;
Склонясь главой, к земле потупив очи,
Сижу в тоске, с печалью на душе.
Томится сердце в ожиданье, —
Заноет жалобно и, замолчит.
Исчезнут сокровенные мечтанья!
Что мне грядущее сулит?
Вести борьбу в степи забот и горя?
Иль в новый бой на жизненном пути?
Плыви мой чёлн, с людскою злобой споря,
У тихой пристани — спокойно отдохни!
Селена в небе мрачно потемнела,
И небосклон весь тучами покрыт...
Понятно стало, что понять не смел я,
Без унижений и обид...

(Правдивые истории)

Адриатическое море,
Как встарь, баюкает меня...
Исчез тяжёлый призрак горя,
Воскресла песнь в груди, звеня.
Но, отчего в часы прибоя,
Порою как-то грустно мне
И жадно хочется покоя, —
Забыться в тихом, ясном сне:
Чтоб грёз моих не нарушала
Ни эта пляска дерзких волн,
Ни эта ночь, что разметала
Шатёр по небу блеска полн.

Вот остров Раб и море, и синяя даль,
И пляжа Лопар в кругу лик подвенечный...
Зачем же по-прежнему давит печаль,
Как рок слепой, злой и, — бессердечный?

И, словно сам не свой,
Перед лицом природы,
Стою я мрачных дум,
Как встарь, весь полн...
А как ликуют небосводы
Под песню чувственную волн!..

Опять всю ночь я спать не мог, —
Так море бушевало!
И волн своих ко мне в окно
Без счёту набросало!..
К рассвету стих прибой морской
И море уж смеялось, —
И солнце ясное потом
В его волнах купалось...
Какая тишь и красота!
Как небо всё яснеет!
Скалистых берегов гряда,
Как бархат голубеет!

(Программа для окончательного испытания девиц перед выходом замуж)

Женщина должны быть:
01. Аппетитна, авантажна.
02. Беззаботна, безалаберна, болтлива.
03. Всякой — и взбалмошна, и влюбчива, и властолюбива.
04. Гибка, горда, грациозна, глупенька и говорлива.
05. Добра, дипломатична, доверчива.
05. Естественна и единственна.
06. Жалоблива, жива, желательна и женственна.
07. Заботлива, задушевна, застенчива, затейлива и просто замечательна.
08. Игрива, изворотлива, интриганка.
09. Кокетлива, кротка, капризна.
10. Любима, ласкова, и легковерна.
11. Мила, милосердна, мягкосердечна, молчалива и миловидна.
12. Нужна, нежна, находчива, незлопамятна, непостоянна необыкновенна и, — никакой.
13. Обаятельна, обожаема, остроумна, откровенна, обольстительна, обычна и, — необычна.
14. Понятлива, прелестна, приветлива, порядочна, пламенна, покорна, предана и, — привлекательна.
15. Разговорчива, ревнива, развязна, рассеянна, решительна.
16. Семейная, слаба, скромна, сильна, стройна, соблазнительна и свободна.
17. Терпелива, тщеславна, трудолюбива.
18. Умна, увертлива, услужлива.
19. Фантастична.
20. Характерна, хитра, хозяйственна, а главное хорошенькой.
21. Цепка, целомудренна.
22. Чистоплотна, чувствительна, чутка.
23. Шумна, шаловлива.
24. Щедра, щекотлива.
25. Экономна, эффектна.
26. Юрка, юморная, юла, плюс юница.
27. Язычница (в смысле умения — «отгрызаться»).

(Новые знания, для молодого поколения)

При появлении на свет: Херувимчик.
В пять лет: — Серафимчик.
В десять: — Ангелочек.
В восемнадцать: — Гурия.
В двадцать пять: — Ангел.
В тридцать: — Венера.
В сорок: — Фурия.
В пятьдесят: — Кикимора.
В шестьдесят: — Пугало.
В семьдесят: — Властительница
В восемьдесят: — Ведьма.
В девяносто: — Ведунья-Каракатица
В сто лет и старше: — Баба-Яга Костяная Нога.

Если ты от кредиторов
Не найдешь нигде покоя,
Избегая их укоров, —
Предложу, без разговоров,
Средство я тебе простое:
Угости, с радушной миной,
Их соленой осетриной...

Если теща так прекрасно, —
Независимо супруги, —
Вся отдавшись делу страстно,
Напевает ежечасно
Тебе дьявольские фуги, —
Припаси, брат, для старушки
Ты солёненькой белужки...

Если жизнью обездолен,
Потеряв страдать терпенье,
Ты рассудком сам стал болен,
И, — противиться не волен, —
В смерти видишь лишь спасенье —
В этом жди себе услуги
От солёной ты севрюги...

Говорят, — но это глупо:
В Думе знать давно могли-бы, —
Интендантство стало скупо,
Так, что вместо пушек тупо,
Строит... склад солёной рыбы:
Белорыбицы, севрюги,
Осетрины и белуги...

Всё в будущем, не в бледном настоящем:
Расцвет наук, поэзии, искусств,
Стремлений пыл, в сердцах с огнём кипящим,
Возвышенность и благородство чувств.

Всё в будущем взойдёт в роскошном цвете,
Всё даст плоды от сеянных семян
В те дни, мой друг, не в сумрачные эти, —
Мир будет жить, довольством осия́н.

А эти дни, — не дни ли оскуденья,
Упадка сил, унынья и тоски,
Когда томят нас общие сомненья
От юных лет до гробовой доски?

Но, будут дни в грядущем недалёком;
Те близки дни, я верю в их приход...,
Когда заря грядущих благ потоком,
Рассеяв мрак, нам радостно блеснёт!

Расскажу про беду, как в зверином саду Слон,
На говенье сердясь, убежал, не спросясь, вон;
Как на диво всем нам, не взирая на дам, дик,
Он по стогнам шагал и у всех вызывал… крик;

Как, узнавши в саду про такую беду, вдруг
Весь его персонал за слоном разослал слуг.
Снарядили Фому, дали сена ему — клок,
Чтоб приманкой сенца он пленить беглеца — мог.

Но, строптивой беглец рассердился в конец — страсть!
И ответил, что в сад не пойдёт он назад — пасть.
Что ушел потому, что наскучил ему — пост.
Тут он хобот взмахнул, и к Фоме повернул — хвост.

Снова судит совет, A успеха всё нет! — Зверь,
Видя полный простор, ломит стены, забор, дверь.
Тут Фоме дан приказ: чтоб Слониху тотчас… взять
И велеть ей — Слона всем, чем может она, звать.

Но, Слонихи красой не пленился герой, — нет!
Приласкать подошел, но, за ней не пошел… вслед.
Видя сей неуспех, помутился у всех… ум,
И поникли чины Головами, полны… — дум.

Вдруг явился гонец, и кричит, что беглец, — Слон,
Натворил там чудес, что к соседу залез… он,
И, отмщеньем горя, у слуги алтаря — кров
Превратил лиходей… в груду щепок, камней, — дров.

Чтоб слона обуздать, порешили призвать… — взвод,
А коль станет блажить, то и ружья пустит… — в ход.
Но, голодный нахал — ну, вас к чёрту! — сказал: — ждать
Я не стану солдат. И направился в сад — спать.

Излишек отдыха всегда нас притупляет,
Излишек трескотни нам голову кружит,
Лекарство нас всегда в излишки отправляет,
Имущество, порой, в излишке тяготит.

Излишек доброты до слабости доводит,
Излишек строгости к жестокости ведёт,
Излишек смелости на дерзость уж походит,
Излишек денег нам покоя не даёт.

Излишек вежливости приторным бывает,
Любовь в излишестве рассудок нам мутит,
Нас угождение в излишке унижает,
В излишестве вино нам портит аппетит.

Излишек гордости надменностью зовётся,
Доверье портит нас в излишке иногда,
Кто удовольствиям в излишке предаётся,
— В могилу сходит тот безвременно всегда.

Почёт в излишестве нас к рабству приучает,
Покой в излишестве к апатии влечёт,
Кого в излишке бережливость обуяет —
Тот к скупости всегда нечаянно придёт.

Ума излишество нам горе причиняет,
А откровенность нам в излишестве вредит,
Излишек тонкости лукавство обличает —
Излишек глупости лишь счастье нам дарит!

Было душно, было жарко;
Гражданин в аллее парка
Тихо шёл и нёс с собой
Дипломатик небольшой;
Были в нём закуски, булки...
Вот, уставши от прогулки,
На скамейку он присел:
Видно, кушать захотел.
Вынув хлеб, кусок колбаски,
Начал есть он без опаски.
Только видит, что вдали
Выросла, как из земли,
Вдруг, огромная собака.
Дог подумал: я, однако,
Видно, вовремя поспел:
Гражданин не всё поел.
Тот, взглянувши очень строго,
Стал дразнить закуской Дога.
Он не выдержал и вмиг,
На скамейку рядом — прыг!
Гражданин тут рассердился:
— Ишь, как ловко примостился!
Ничего не дам я, знай!
Лучше ты домой ступай!..
И захлопнул он, сердитый,
Дипломат полураскрытый.
Вдруг, как взвоет бедный Дог!
Со скамейки мигом — скок!
И понёсся — автоматом,
Вместе с чёрным дипломатом.
Догу хвост он прищемил.
Оттого-то пёс и взвыл.
Отдыхавший вслед пустился.
Только Дог в минуту скрылся.
Хоть его он и искал,
Дога даже след пропал.
Да, дразнить собаку вредно;
Дипломат исчез бесследно.
Так за жадность в миг один
Был наказан гражданин!..

(Элегия)

Песком занесённый, холодный гранит
О дубе, привольно растущем тоскует,
Что гордо с вершины скалистой глядит
И, в золоте солнца купаясь, ликует.
И грустен, и хмурится дуб вековой,
Любуясь, как вольные скачут олени,
Как с криками радости полной, живой
Бегут они в лес под зелёные сени.
Скучает олень о могучем орле,
Что пьёт столько света, к лазури взлетая, —
И полон тоски человек на земле,
О звёздах далёких и вечных мечтая.

С чёртом наш герой связался,
С ним контракт стал заключать:
Душу Бесу обязался
Через десять лет отдать.

Бедность скрылась, недостатка
Никогда уж в деньгах нет;
Веселился, жизнь вёл сладко
Грешник ровно десять лет.

Срок контракта не продлился:
В спальню, мрачен и рогат,
В полночь Дьявол появился,
Должника тащить стал в ад.

Вдруг, откуда ни возьмись-ка,
Тут же грозный господин;
Возопил он: — провались-ка,
Здесь хозяин — я один!

Как ты смел из-за безделиц
Нарушать, Бес, мой покой?..
Я — его домовладелец,
Вот контракт: он на год мой!..

Их дебаты были кратки;
Сделке с грешником не рад,
Побежал во все лопатки
В страхе Бес обратно в ад.

В эту ночь ручьев кипящих,
Вешней талии свободы,
Бьётся трепетней и чаще
Сердце матери-природы.
Всюду — в близком и далёком —
В звёздах, в тёплом дуновенье,
В жилах лип, набухших соком.
Узнаю его биенье.

Время сна, но неохота —
В ватный плен, под одеяло.
Нынче ночью у кого-то
Сердце жаворонком стало.
Над безудержным, кипеньем
Серебристого разлива
Упоительным смятеньем
Чья-то молодость счастлива.

Нынче вновь звенит, как гусли
Речь доверчивых признаний
И глядит с улыбкой грусти
Старость вдаль воспоминаний.
Необузданная сила
Пенит кровь, потоки будит.
Так всегда на свете было,
Так всегда на свете будет.

Часть первая:
Хотите сказку слушать?
Если — да,
Прошу молчать и не болтать ногами...
Цветущими, безбрежными лугами
Я поведу вас в рощу,
Где вода,
Сбежавшая от нудного простора
Засеянных гречихою полей,
Образовала тихие озера
И поит корни
Стройных тополей...
В той роще нет
Прилизанных аллей
И прочего искусственного вздора.
Но, мне она во много раз милей
Застывшего в своём величье парка!
Там — царь Ранжир,
Здесь — всё пестро и ярко!..
И одинаково прельщает пылкий взор!..
Вот, например,
Почтенный Мухомор,
А рядом с ним — затейница болтушка,
Малюсенькая, круглая Волнушка...
И говорит Волнушке Мухомор:
— Сударыня...
Кхе-кхе..., теперь, когда вы юны,
Неопытны, беспечны и малы.
Когда в груди у вас поют немолчно струны,
А на уме — концерты да балы, —
Я только яркий смех читаю в вашем взоре,
Но... жизнь... кхе-кхе...
Бежит, как этот вот ручей,
За Радостью плетётся следом Горе
И крепнет с каждым днём
Холодный мрак ночей...
Советую подумать об опоре!..

Часть вторая:

Ах, милый Мухомор,
Какой потешный вздор
Вы всё о-орё-те!..
— Кра-савви-ца!..—
— Довольно!
Когда в груди моей так радостно и вольно
Поёт свирель любви,
И жажда жить и жить:
Когда весны прядут серебряную нить,
Лелея, берегут таинственные парки,
А радости мои
Так солнечны и ярки, —
Могу ли я, скажи, сама себя связать?..
— Что этим вы... кхе-кхе... хотите мне сказать?
— Хочу сказать,
Что нет удела горше,
Как стать со-ли-идною
И толстой Мухоморшей!
Ах, милый старичок,
От вас и мухи мрут,
А я, ведь, бойкая затейница-болтушка
И — хохотушка!..
— Да!.. напрасен будет труд
Соединить натуры наши браком!..
— Ты, дедушка, не по карману с лаком!..
Проваливай!..
Туда-ж, коль еле жив...
А тянется!.. Ведь — экая умора!
Чтоб я да бросилась в зияющий обрыв?
Супругой сделалась сеньора Мухомора?
Ха-ха-ха-ха!.. Каков?..
О, мой Творец!..
Но... слушай, дедушка...
Да ты, никак, надулся?
Но, тут, к несчастью, я проснулся
И сказке наступил конец!

Жалкие лица всегда
Монотонно двигают себя,
Под крик толпы, визжанье, шум,
И музыки, и пляски...
На всём лежит стекло Иблиса
Неотразимой пошлости
И скуки приз, — не Рай, а Ад...

Тут не отличишь, улыбки
От подавленной зево́ты.
Всё сковано приличием
И мелкой пустотой.
Пускай не складно,
Но..., довольно смело,
Хоть всё же жалостно мне, но...

Стихи такие — есть стихи,
Пускай же белыми зовутся
До точки, где пути сойдутся,
Эмоциям не поддадутся….
Иначе можно задохнуться
На перекрёстке трёх дорог, —
От напряжения извилин мозга!..

Часть первая:

В хлебных волнах птичьи всплески,
Бился свет в моей крови,
Свет сияющий и резкий
Заливал глаза мои.
Зной звенящий и весёлый,
Пылающие небеса,
Как бы огненные пчёлы
С жужжаньем бились в волосах.

А ты, цветеньем обвитая,
Плыла по маревым водам,
Пылала колосом налитым,
Душистым воском и мёдом.
Любовные и властные
Жарко капали слова,
От поцелуев слепящих, страстных
Кружилась голова.

И тысячи любимых, в этом
Просторе, глаз и васильков;
И чуть колеблемые ветром
Красные костры платков.
Шёпот хмелем вьётся и кружит
На жнивной огневице:
— Сожми меня потуже,
Как горсть смертельную пшеницы.

Часть вторая:

О, жена моя спелая —
Раскинулась жарким светом!
Цвета голого тела
Нива и лето.
Жнут, жнут и режут
Тысячи напруженных рук.
Звенящий зной и скрежет,
Саранчи перестук.

Солнце вылило, верю я,
Огненный сноп и пыл
Колосьев, золотые перья
И шелесты мильонов крыл.
Сверкающий туман цветенья —
Млечный налив.
И словно музыка и пенье
Струятся от созревших нив.

В небе — тающие стаи
В пылающую синеву.
И я, как будто весь растаял,
И в жидкой меди утонул.
Пшеничный и целебный
Веет ветер и поёт.
Россия, в этих нивах хлебных
Я узнаю лицо твоё.

Часть третья:

Колосьев солнечных и спелых
Благословенны дни!
Как плод созревшее тело,
В крови вспышки и огни.
Только жалко — жатвенная хватка
Как века́ назад
И электрическая жатка
Не пылит в глаза.

Но — я верю — скоро выкует
Машинного гостя город.
Железное сердце не выклюет
Ни град, ни чёрный ворон.
Проступают в ресницах росы
И это психический шок,
Любя колосовую косу,
И пушок лепестковых щёк…

Что нежнее всего на свете
Мечтает нам песенки петь,
О железной своей невесте,
Что раскинула кудрей медь!..

Честность — это глупость верно:
Надо в жизни жить уметь;
Честным можно быть примерно, —
С чересчур, не слишком, ведь!

Я торгаш, но честный малый,
Упрекнёт кто в чём меня?
Но, товар свой залежалый —
Случай выйдет — сбуду я!

По распискам, «помня бога»,
Честно я готов платить;
Но, в кредит вошёл намного...
Как-же тут не согрешить?

Друг поверил мне на слово,
Документ я предлагал!
Мы повздорили... сурово
Деньги требовать он стал.

Я ему: — Когда? За что-же?
Я не должен вовсе вам!
Утаил... но, видит боже,
Ввел меня в соблазн он сам!

Я красавец — ловкий, статный, —
Сколько женщин побеждал!
Но, коль скоро... на попятный
Я немедля удирал!

Я — чиновник, взяткам враг я;
Но, когда проситель куш
За труды мне даст, — возьму я;
Ценен всякий труд к тому-ж!

Адвокат я. В фразах громких
Я все пошлое громлю;
Но — монет побольше звонких...
И за пошлость я стою!

И тепло и светло на душе у меня!..
Отлетели все муки, сомненья...
Вновь почуяло сердце всю мощь бытия,
Вновь проснулось любви в нём томленье!..

Ожила вмиг душа... Благодатной волной
Раздались в ней вдруг чудные звуки;
Разлились, потекли и запели о той,
Кто вселил в ней любовные муки.

И, с каким затаённым волненьем в крови
Я внимал их чудесному пенью!..
— Я люблю!.., и — ликующий возглас любви —
Это слово гнало все сомненья.

И бежали они друг за другом толпой,
Чёрной тучей в душе проносились...
А за ними чарующей, нежной волной
Звуки, полные страсти, катились.

Вот всё ближе и ближе... И грянул аккорд
Всепобедный, всесильный, могучий!..
И всю душу мою вкруг наполнил восторг
Необузданно-дикий, кипучий.

А от сумрачных туч не осталось следа, —
Они скрылись в тяжелом молчанье...
Лишь горела любви лучезарной звезда,
Освещая всё кротким сияньем.

Разгорайся же ярче и ярче свети!..
Озаряй мир улыбкой своею!
Стать любимым, счастливым ты мне помоги!
Будь звездой путеводной моею!..

— Ты, мой ангел, уверяешь,
Что в душе скрываешь беса,
Что порыв его смиряешь
Силой нравственного пресса.

— Но, позволь тебе не верить,
Знаю смысл таких суждений;
Мне весьма легко измерить
Силу всех твоих волнений.

— Значит суть, не в этом горе, —
И не страсть в тебе бушует,
И душа твоя не море,
И не бес её волнует...

— Извела тебя забота
Обо мненье всякой шавки,
И в душе твоей болото,
А на дне его — пиявки...

— Мне не страшен нож убийцы,
Не опасны злые черти, —
Но, пиявки-кровопийцы
Засосут меня до смерти.

Арена жизни, лишь в масштабах
Больших, есть, в сущности, каток,
Где сильный конькобежец слабых
Сбивает постоянно с ног;

Где каждому нужна сноровка —
Порхать то прямо, то бочком:
Одни вперёд несутся ловко,
Летят другие кувырком.

Друг друга обгоняют пылко
И мчатся, мчатся, мчатся вдаль...
Им своего не жаль затылка,
Им шеи ближнего не жаль.

Толпа, скользя, шумит беспечно
И редко думает в тоске,
Что «поскользнуться» всем, конечно,
Легко на «жизненном катке».

Встретил я особу на Большой Морской,
По лицу — знакомый, думал: кто такой?
Шёл я долго сзади, размышлял, гадал,
Голову ломая, где её видал?
Наконец, припомнил — стыдно стало мне —
Ведь особу эту видел я в тюрьме!..

Вот таксист промчался, я взглянул мельком:
И водила этот тоже мне знаком.
Кто он? — не припомню, — знаю, что жидок;
По делам судебным он лихой ходок.
Прежде с ним частенько где-то я сходился.
Вспомнил: этот фраер за подлог судился!..

Ба! опять знакомый! — смотрит, как барон.
Я коснулся шляпы — сделал тоже он.
Значит, мы знакомы — всяк бы так сказал,
Я-же, как нарочно, память потерял.
Да, ведь это вот кто: бывший кредитор;
Он меня ограбил, как последний вор!..

Женщина с лакеем, а лакей с собачкой
Вышли на Морскую, точно за подачкой.
Очень мне знакома куртизанка эта;
С нею я встречался, но не помню где-то.
Знаю: эта львица — псковская армянка,
И теперь в почёте у кассира банка...

В пёстром маскараде, улицы Морской,
Мы встречаем часто лиц знакомых рой.
Это даже шиком принято считать,
И приятно шляпу нам приподымать.
Но, во всём сурдинка, с разумом разлад —
В пошлой жизни нашей чёрта маскарад!..

Бухгалтер — поэт в своём роде,
Непризнанный только в народе.
С поникшею он головой
Засел за «отчет годовой» ...

И тут-то всегда вдохновенье
Слетает к нему, без сомненья;
Нарушивши мысли покой,
Фантазия водит рукой,

И цифры пред ним так и скачут.
Хохочут, кувыркаясь, плачут,
Толкаются, строятся в ряд,
Как рифмы, итоги звучат...

И сводится в „дутом" отчете
С дебетом кредит при работе,
А он, «счетоводства поэт»,
Отчет сводит ловко «на нет».

Перед ним и слева, и справа,
Мигая, как будто лукаво,
Ровняясь, чертей миллион
Ему отдает свой поклон!..

Юность светлая страница
В книге жизненной людей,
Ты стремишься, словно птица,
К солнцу выспренних идей.
Для тебя добро священно,
Для тебя противна ложь...
В увлеченьях неизменно
Благородна молодежь.

Только раз дана от Бога
Юность — неба дар святой,
Сердца чуткая тревога,
Окрыленная мечтой...
Только раз, а там былое
Не вернётся никогда...
Будь же, племя молодое,
Ратью правды и труда.

Сильным будь... в порыве смелом
Всеми нервами живи...
Бодрым словом, честным делом
Веры, братства и любви.
Так живи, трудясь Отчизне,
Чтоб, пройдя житейский путь —
Недоступным укоризне
Лучший возраст вспомянуть.

(Программа для окончательного испытания девиц перед выходом замуж)

Женщина должны быть:
Аппетитна, авантажна.
Беззаботна, безалаберна, болтлива.
Взбалмошна, влюбчива, властолюбива.
Гибка, горда, грациозна.
Добра, дипломатична, доверчива.
Естественна.
Женственна, жива.
Задушевна, застенчива, затейлива.
Игрива, изворотлива.
Капризна, кокетлива, кротка.
Ласкова, легковерна.
Милосердна, мягкосердечна.
Находчива, незлопамятна, непостоянна, нежна.
Обаятельна, остроумна, откровенна.
Пламенна, покорна, приветлива, предана.
Развязна, рассеянна, решительна.
Скромна, стройна.
Терпелива, тщеславна.
Увёртлива, услужлива.
Фантастична,
Характерна, хитра, хозяйственна.
Цепка.
Чистоплотна, чувствительна, чутка.
Шаловлива, шумна.
Щедра.
Экономна, эффектна.
Язычница (в смысле умения не только язык показывать, но, и отгрызаться)

Примечание:
Кто первый найдёт такую женщину и заявить её на моём сайте автору, тот получит неувядаемый (жестяной, раскрашенный) лавровый венок и бесплатный билет на обозрение музея «за Лентой».

Порция первая:

Поддавшись силе публикаций,
На днях на биржу я забрёл
И там компаний разных акций
На капитал свой приобрёл.

В компаниях тех управляют
Дельцы и умный «все-народ»,
И их бумаги представляют
Надежды пропасть на доход.

Так думал я;
Душа моя
Была полна мечтой поживы;
Но, господа, пока мы живы,
Знать в предприятиях успех
Уделом будет не для всех.

Прошло немного ожиданья.
Доход на акции упал,
И из корыстного желанья
Впросак изрядный я попал.

Вот, господа,
Так иногда
Бумаги с жаждой пользы купишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция вторая:

Мне как-то место выходило:
Оклад огромный всех смущал
И претендентов много было.
Но мне директор обещал.

Вот заживу теперь прилично,
Директор слово дал, я рад
Начать карьеру так отлично
И получить такой оклад.

Так думал я;
Душа моя
В эфире плавала, казалось,
Но, господа, что-ж оказалось?
Что можно место то занять
Лишь чрез протекцию и знать.

Прошло немного ожиданья,
Меня директор известил,
Что он по сильному желанью
Другим ту должность заместил.

Вот, господа,
Так иногда
Просить о месте как приступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция третья:

Соседку встретив, для начала
За ней ухаживать я стал;
Она на чувство отвечала
И я в счастливчики попал.

Не дурен я, она прекрасна
И мир нам в месте лишь хорош;
Друг друга любим мы так страстно,
Счастливей пары не найдёшь,

Так думал я;
Душа моя
Мечтой стремилась в эмпиреи;
Но, господа, о Лорелеи
С другим, узнал и я, много лет
Как и со мной прекрасен свет.

Прошло немного ожиданья,
Как вижу — третий мил ей стал.
И так я с первого свиданья
Впросак огромнейший попал.

Вот, господа,
Так иногда
Любви порывы вдруг ощутишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция четвёртая:

Наскучив бедностью проклятой.
Я искушенью уступил
И со старухою богатой,
Не рассуждая, в брак вступил.

Вот заживу напропалую,
Сверну весь дом на новый лад.
Под час кутну на удалую;
Чего же мне? Ведь я богат...

Так думал я;
Душа моя
Всё наслажденья предвкушала.
Но, господа, жена дышала
На тот сундук, где мзда лежит,
Ей-богу, словно старый жид.

Прошло немного ожиданья
И форс с меня мгновенно спал
И из приятного мечтанья
Впросак нелепый я попал.

Вот, господа,
Так иногда
В законный брак для денег вступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция пятая:

В статье огромной раз я мненье
Своё прекрасно изложил
И без малейшего сомненья
Её к печати предложил.

Конечно, может ведь случиться,
Статьёй я дам им всем урок;
В литературе отличиться
Судил давно мне может рок.

Так думал я;
Душа моя
От жажды славы трепетала.
Но, господа, мне ясно стало,
Что хоть легко начать писать,
Но, трудно выпустить в печать.

Прошло немного ожиданья,
Статью редактор возвратил
И о причинах нежеланья
Её принять не известил...

Вот, господа,
Так иногда
В литературу смело вступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция шестая:
Но, что же нет о прошлой жизни
И толковать всё о былом,
Когда достойно укоризны
Всё, что ни тронешь только в нём;

Но я теперь, друзья, поправлюсь,
Ошибок больше нет, как нет.
Стихами звучными прославлюсь
И удивлю подлунный свет.

Так думали я;
Душа моя
Аплодисменты уж внимала...
Но, тщетно — муза оплошала.
Да, видно свет уж так идёт,
Что нас повсюду кукиш ждёт.

Прошло немного ожиданья,
Зевать из вас уж каждый стал,
И я без всякого желанья
Впросак курьёзнейший попал.

Да, господа,
Как иногда
Стихами вам порой наскучишь,
Так что получишь? —
С маслом кукиш!..

I. Из Мухи Слон

Твердят нам часто, что из Мухи
Иные делают Слона.
Хоть не участвуют тут духи,
Но, это — истина сполна,
И этому я верю слуху:
Я был свидетель, — речь верна, —
Делец один, «убивши Муху»,
Увидел белого Слона.

II. Тёмные ночи на даче

Всюду «охи», «ахи» ...
Все девицы в страхе.
Все сидят, не пикнут.
Катя бредит вором.
Насти ум проникнут
Романтичным вздором.
Оля ручкой бледной
Держит кисть и сурик...
Чудится всё бедной
За дверьми мазурик.
Рыженькая Лена
Ночью, (вот умора!)
Митеньку кузена
Приняла за вора.

III. Прогресс

Кокетство нынче всем сродни:
Я видел, — на окошке
Какой-то кошке
Влюбленный кот в любви
Признанье делал с жаром,
И, для красы,
Свои усы
Намазал он *фиксатуаром*. (косметическим средством для волос, употребляемым для придания мужской прическе желаемой формы.)

Блесни, гроза! — Синеющие тучи
На высоте кочуют и дрожат;
Уже отцвёл рубиновый закат
И стихнул лес росистый и дремучий.

Прозрачных волн напевы чуть слышны,
И шелест их смолкает постепенно...
Но я хочу, чтоб рокотала пена
Меж гулких скал... Довольно тишины!

Гроза, бушуй: снопом горячих молний
Пронзай росой обрызганную ночь;
Взволнуй моря и пену их всклокочь
И трепетом подводный мир наполни!

С растущей тьмой свою продли вражду,
Пылай греми: душа смятенью — рада.
Я звона бурь нетерпеливо жду,
Внимать грозе — высокая услада!

Не бирюза спокойной вышины
Меня влечёт, не радуга в лазури; —
Я песнь сложил, перед рассветной бурей,
Цветным огням... — Довольно тишины!

Жизнь — это степь, где суеты
Бушует гневный ураган,
Где путь покрыли не цветы,
А лишь репейник да бурьян.

Над этой степью ястреба
И злые коршуны парят;
Меж ними споры и борьба,
И шумный крик, и дикий ад.

Зловещих птиц крылатый рой —
Неисчислимый сонм страстей;
Они слепой своей враждой
Томят и мучают людей.

А ураган в глуши степной,
Крутясь, как бешеный поток,
Томимых жизненной борьбой
Заносит вихрями тревог!

Без тревоги и печали,
С недоступных нам высот,
Крошки-звёздочки мигали
Миллионами свобод.
Сыч ночной перекликался
В чаще листьев и ветвей,
Как безумный заливался
Звонкой трелью соловей...
Мы сидели на скамейке,
Ты и я — шальной поэт.
На богемной нежной шейке
Отражался лунный свет.
От волненья розовея,
Прижималась вновь ко мне...
С нежностью шептал: — О, фея!..
Вот при звёздах и луне,
Я клянусь тебе, что вечно
Буду уважать тебя,
Безгранично, бесконечно,
И умру, тебя любя!
До конца и от начала
Парадигма красоты!
— Да! — тихонько отвечала...
В предрассветные часы!
В сказочной любви, сгорая,
Хохотал я, как дурак.
Издали напоминая,
Вместе с милой, двух гуляк...
Купидон в кустах смеялся,
Раззадоривал слегка,
А по жилам разливался
Аромат березняка...
А с небес луна светила
И спала в пруду вода...
Кстати, это братцы, было,
Я не помню уж когда!..

(Филологические изыскания)

Почему люди говорят Аристократ, а не Кричистократ, Вопистократ или Горланьстократ?
Почему — до свиДания, а не до свиАнглия, или не до свиГрузия?
Почему — свиРепый, а не свиЧесночный или свиХренный!
Почему — остоРожно, а не остоОвесно или не остоЛённо?
Почему — говорят еДва, а не еДвадцать, еСорок или еПятьсотдва?
Почему — дВор, а не дЖулик, дЛовкач или же дХапун?
Почему — конЧай, а не конКофе, конВодка или же конСок?
Почему — умиРай, а не умиАд или умиНебо?
Почему — смеШить, а не смеШтопать или смеШивать?
Почему — треЩётка, а не треМетла или же треВеник?
Почему — циКлоп, а не циБлоха или же циТля?
Почему — пеТух, а не пеГас или же пеБлекнул?
Почему — виноВата, а не виноПух или виноВорс?
Почему — городоВой, а не городоСтон или городоКрик?
Почему — сОсна, а не сПросонок, сТранса иль сГипноза?

А вот, скажите, отчего — воДа, а не воНет или воПотерпим?
Отчего — гимнАзия, а не гимнЕвропа или гимнАвстралия?
Отчего — професСор, а не професПыль или професГрязь?
Отчего — пойМать, а не пойОтец, пойБрат, пойСестра, пойБабушка и пойДедушка?
Отчего — свеТёлка, а не свеБычок, свеБаран или же свеГусь?
Отчего — антреСоль, а не антреСахар или антреПерец?
Отчего — терПение, а не терМузыка или терПауза?
Отчего — седьМой, а не седьВаш или седьСоседа?
Отчего — слоЖена, а не слоМуж, слоТёща или же слоТесть?

— И прочее, и прочее, и прочее…
Так что тряхните-ка своими заторможенными мозгами, наши «выдающиеся современные филологи», — так называемые «учёные просветители» с купленными дипломами, а также простые любопытные, а вернее любознательные люди 21-века с ещё не зомбированным собственным мнением!..

Лучами солнца не согретый,
Со дня на день, из года в год,
В грязи, сору, в навозе где-то.
Поганый гриб у нас растёт.

Блестит-ли солнышко с лазури;
Из туч ли чёрных дождь идёт;
Гремит-ли гром, шумят ли бури,
А он и ухом не ведёт;

Ему всё это не мешает,
Ему все это не вредит;
Он преспокойно прозябает
В своей грязи, как паразит.

Всё это верно, без сомненья,
Но, грустно вспомнить об одном, —
Что человек, венец творенья,
Порою схож с таким грибом.

Когда я слышу, как за рубежом
Враги или «друзья», что недругов опасней,
Сулят нам гибель, горе и разгром, —
Армянскую я вспоминаю басню...
Однажды исступлённый ураган,
Смешавший ливень с буйным шквалом града,
Потряс весь мир. Он до того был рьян,
Что рушил все заслоны и преграды.
И лишь одна высокая скала
С открытой грудью против грозной бури
Стояла и спокойно подняла
Вершину в замутившейся лазури.
А в это время горсточка земли,
Что под ногами у людей скрывалась.
Пока её ветра не унесли,
Шепнула:
— Ай, какая жалость!
Ай, ай, скала,
Беда пришла,
Ты отжила!
Тебе я помощь окажу,
Я небу про тебя скажу,
Чтоб этот ливень перестал,
Чтоб не губил он бедных скал.

Спокойно отвечала ей скала:
— Ты ничего не поняла!
Тебе ли о моей судить судьбе?
Подумай лучше о самой себе.
Чтоб люди засмеяться не могли
Над глупым чванством горсточки земли.
И в тот же миг поток огромный
Смыл эту горсть земли нескромной.

Она исчезла, словно не была,
А гордая, могучая скала
Стоит неколебимо, как гранит,
И слава по земле о ней гремит.

(Из монолога)

Лицо — обманчиво. Не доверяйте лицам!
Не думайте: лицо есть зеркало души!
Недавно, помните, как бархатным ресницам,
С какою пылкостью шептали вы в тиши
О пламенной любви — и что-же? Очень скоро
В ответ сухой расчет блеснул из-под ресниц!..
Как часто в глубине ласкающего взора
Не видим мы порой тех огненных страниц,
Что рассказали-б нам о клевете, о мщенье,
О пошлости и лжи, о низком преступленье,
О полных ужаса и крови злых ночах,
Когда слились в одно — предательство и страх!
Вы знаете глупцов с наружностью Сократа
И хищниц молодых со взглядом голубиц.
Под внешностью пустой отъявленного фата
И под бездушною улыбкой светских львиц
Скрываются подчас огонь и мысль живая,
А мы проходим прочь, лучей не замечая...
Под светлой маскою защитника людей
Палач запрятался с широкой волчьей пастью,
Готовой проглотить для прихоти своей
Всё, что есть честного, что дышит гордой страстью...
Под благочестием монаха скрыть обман.
Приблизьте глаз к его мерцающим зеницам, —
Там самолюбие, там — боль сердечных ран...
Лицо—обманчиво. Не доверяйте лицам!

Чтоб был звучен новый стих мой
И горел, как полог звёздный,
Опущусь за свежей рифмой
В мёртвый холод мглистой бездны;
Вознесусь в немые выси,
В море чудное лазури;
Изучу повадки лисьи,
Голос трав и хохот бури!

Ночью тёмною украдкой
У ребячьей колыбели,
Ручкой запишу в тетрадке
Сновидений дивных трели;
А потом пойду на ледник
И под плачь косого чёрта,
Наберу себе в жилетник
Льду первейшего я сорта.

И прикладывать ни стану
Лёд на лоб или затылок:
Положу его я в ванну,
Посреди пивных бутылок!..
И прикладывать ни разу
Лёд не буду на затылок:
Положу его я в вазу,
В таз бутылок!..

(Проект министерства благостных и правильных суждений)

§ 1. Для водворения в стране мира, спокойствия и благолепия учреждается институт политических дядек.
§ 2. К каждому, достигшему пятнадцатилетнего возраста гражданину на всю жизнь приставляется политический дядька.
§ 3. Политический дядька обязан наблюдать за своим питомцем, всячески отвращая его от идеи и поступков, результатом которых могло-бы быть потрясение основ или критика властей предержащих иные меры, которые найдёт нужными.
§ 5. Политический дядька обязан вести хронику-биографию питомца.
§ 6. Политический дядька руководит сердечными делами и амурными приключениями питомца, всячески стараясь не допускать ухаживаний за курсистками.
§ 7. Политические дядьки приставляются на всю жизнь и к особам женского пола.
§ 8. В любовные сношения с питомицами дядьки имеют право входить только не иначе как по взаимному соглашению.
§ 9. После смерти питомца, имущество его переходит по наследству к дядьке.
§ 4. Политический дядька имеет право собственною властью производить у него в квартире и в жилищах его родственников обыски, аресты и принимать всяческие приемлемые для него решения.

Урок биологии
— Та-ак, Петров, а скажите мне, какая часть речи будет яйцо?
— Имя существительное, Владимир Иваныч.
— Прекрасно... а какого рода?
— Это нельзя определить, до тех пор. пока из яйца не вылупится цыплёнок. Если будет петух, то яйцо будет мужского рода, а если курица, то женского.

Урок русского языка
Учитель казах преподаёт русский язык в русской школе…
Учитель: — Пишите. У римлян в первом боевом ряду было двадцать слона.
Ученики (хором): — Слонов!
Учитель: — Благодарю! (продолжает). — Во втором ряду — уже был двадцать один слонов.
Ученики (хором): — Слон!
Учитель: — В третьем ряду — двадцать два слон.
Ученики (хором): — Слона!
Учитель: — В четвёртом ряду — тридцать слона... виноват... пишите: тридцать слоней... Это, кажется, правильнее, поэтому обделайте это молчами.

Консультативные занятия
Учитель. — Все имена существительные, с окончанием на «юция» и «уция», как, например: — революция, резолюция, конституция суть архаизмы, т. е.
наименовавшие понятий, вышедших из практики живой современности, слова устаревшие.
Ученик: — А.… секуция?
Учитель: — Это есть исключение.
Ученик: — A конфискация?
Учитель: — Разве слово конфискация есть слово с окончанием на «уция» — Эх!.. Это особь статья, то есть особая!.. Сюда относятся наименования понятий, каковы: апелляция, коронация, провокация — о коих, то есть о которых, мы и поговорим на следующем уроке.

Каждая эпоха имеет своих дураков, но, не каждый дурак имеет свою эпоху!
Тёплые места много тепла теряют. когда их нагревают.
Если-бы не было голодных, не было-бы и сытых.
— Много я, горя тянул, служа в банке сказал один.
— Ну, а я больше твоего тянул, хотя и служил бутылке! — заметил другой.
— Отчего у кокоток не бывает детей? — спросили кого-то.
— На проезжей дороге трава не растёт! — отвечал тот.
Когда друзья женаты, — можно и не жениться.
— Что легче пуха? — спрашивал поэт проходящих людей. — Совесть банкира. — Был в основном ответ.
Неприятно, когда жена перебирает твои старые грешки, а еще неприятнее, когда она доберётся до твоей головы и начнёт перебирать на ней волоса.
С нищего сумму гораздо легче снять, чем у богатого какую-бы то ни было сумму занять.
Заниматься собою гораздо легче, чем заниматься делом и занять место в сердце хорошенькой женщины гораздо труднее, чем занять место в долговом.
Выехать из границ приличия и заехать в чью-нибудь физиономию, — значить добраться до судьи и въехать в камеру временного содержания.

Любить я не могу
Восторженно и страстно,
Как любит юноша...
Всему здесь свой черёд.
Мне навевает грусть
День осени ненастной,
Тебе ж твоя весна —
Привет с улыбкой шлёт.

Да, сколько сладких грёз
И радостных видений
Сойдет ещё к тебе!
Красавица, поверь,
Ты не поймешь моих
Страданий и сомнений —
Да их и понимать
Ты не должна теперь.

Ты веруешь в любовь;
Ждёшь счастья, дружбы вечной...
Так медли, не срывай
С грядущего печать!
То время, до поры
Тревожит бред сердечный —
Опасно, как и бред
Больного нарушать.